Планирование рождения ребёнка, ожидание его, роды, первые дни жизни – это всё так волнительно и очень ответственно. Когда рождается ребёнок с каким-либо заболеванием, мамы начинают вспоминать каждый день своей беременности, чтобы найти ответы на вопросы: Почему это произошло? Можно ли было избежать? Что делать?
Я не исключение. Когда стало ясно, что сын Женечка родился с аутизмом, все эти вопросы задавала сама себе и врачам на каждом приёме. Ответить на них я не смогла, как и врачи. И всё же, почему это могло произойти?
Причин могло быть несколько: протекание беременности, прививка, или просто такое стечение обстоятельств.
Начнём с самого начала, с беременности. Старшему сыну уже было 4 годика, когда собралась родить второго ребёнка. Мы с мужем работали на нефтеналивном танкере, я в должности старшего помощника капитана. Работа очень сложная, ответственная (даже опасная), с ночными вахтами, морскими качками. Первые 3 месяца беременности я провела на танкере, чувствовала себя хорошо, поэтому решили доработать навигацию. Да и дождаться замену было невозможно, кадров не хватало.
Нервное перенапряжение, физические нагрузки, токсичные газы от нефтепродуктов – всё это могло повлиять на развитие плода в самый важный период. Но точной причины появления этого заболевания не установлено в медицине до сих пор.
На восьмом месяце беременности, находясь уже в декретном отпуске, я начала оформление документов на покупку дома. Это было сделать непросто, пришлось целый месяц выбивать ссуду в пароходстве. Расстройств и слёз было целое море. В итоге за 20 дней до родов мне пришлось переезжать в свой дом. Огромное спасибо друзьям, которые помогли с переездом, потому что муж в это время был в рейсе в море.
Физически я себя чувствовала хорошо, за делами иногда даже забывала, что мне надо быть осторожной. Роды прошли тоже без осложнений. Весь день я пекла куличи, красила яйца, готовилась к Пасхе. Ночью начались схватки, и в 5 часов утра на Пасху родился сыночек. Кормить принесли сразу, кушал хорошо и был очень спокойный, не плакал.
Выписали нас на пятый день, без осложнений. Всю ночь ребёнок спал, только утром проснулся покушать, очень спокойно себя вёл. Это радовало, потому что одной с двумя маленькими детьми справляться сложно.
Первое необычное замечание сделала патронажная сестра, которая через день пришла проверить состояние малыша. Она собиралась посмотреть и послушать ребёнка, а он так внимательно, серьёзно смотрел ей в глаза, что медсестра спросила:
– Ой! Что он так внимательно смотрит на меня?
Только через 5 лет, закончив факультет практической психологии, я узнала, что это один из симптомов детей с аутизмом – внимательный взгляд с самого рождения. Но, ни медсестра, ни врачи об этом не сказали (скорее всего, они и сами об этом не знали).
Ответить на вопросы: «Почему так произошло? Можно ли было это избежать?» не смогли ни врачи, ни я сама.
Следующий вопрос более нужный и важный: «Что делать?»
В младенчестве с сыночком не было никаких проблем, он был спокойным, хорошо спал, не капризничал. В развитии не отставал, даже наоборот, раньше времени осваивал все необходимые действия: сидеть, брать игрушки, ходить, собирать пирамидку.
На что можно было обратить внимание, так это на привязанность к определённой игрушке (например, не выпускал из рук машинку или мягкого мышонка). С этой игрушкой он мог находиться весь день и ложиться с ней в постель. Ещё часто подолгу мог качаться на качельке, совершать монотонные повторяющиеся движения. Тогда казалось, что для маленького ребёнка это нормально.
Волноваться я начала в тот момент, когда Женя в 1,5 года не произносил ни одного слова. Врачи в голос твердили: «Взгляд умненький, в развитии не отстаёт, заговорит». Но он не заговорил. В 3 года я попробовала показать Жене алфавит, написала все буквы, назвала их. Ожидала, что может быть запомнить несколько букв. На следующий день стала называть буквы и просила их показать. Женя без ошибок показал все! За один день он выучил весь алфавит! Но буквы он мог показать или написать, а разговаривать так и не начал. Мы с ним много читали книг, использовали развивающие игры, придумывала сама разные занятия, но речь не развивалась.
Многие привязанности казались странными: сын мог не давать снять любимую футболку или штанишки. Иногда приходилось укладывать его спать, и уже с сонного снимать одежду, чтобы постирать. Утром Женя первым делом бежал за своей футболкой, мог даже сырую натянуть её на себя.
Кроме такой привязанности к вещам, можно было отметить его способность заниматься монотонными делами. Он мог часами сидеть и собирать из деталей конструктора «Лего» поделки или играть с машинками, рассматривать их колёса, детали. В таких ситуациях звать Женю было бесполезно, он как-будто не слышит, не отвлекается. Но слух проверили, всё было в норме. А врачи всё повторяли:
– Отклонений в развитии нет, взгляд умненький, всё будет хорошо, заговорит.
Это меня немного утешало, но в душе я чувствовала, что что-то с моим ребёнком не так. Чтобы лучше разбираться в происходящем, поступила на факультет практической психологии. Стала больше разбираться в проблемах детей, поняла, что многие симптомы указывают на аутизм.
Сейчас много информации про это заболевание, занимаются такими детьми, разрабатывают особые программы для их реабилитации. А в конце 90-х об этом мало кто знал, врачи кроме ЗПР ничего другого в диагнозе не ставили. И посоветовать ничего не могли, у меня спрашивали, как я занимаюсь с малышом, какие методики использую, что ещё придумала для развития. Я рассказывала, делилась опытом, потому что часто врачи говорили: «У нас первый раз такой ребёнок, может ваш опыт кому-нибудь пригодится».
Я сама придумывала методики развития речи, весь дом был увешен надписями над всеми предметами: это стол, это холодильник, это кровать. Женя мог читать, произнося отрывисто и шепотом слова. Поэтому надписи позволяли хоть как-то развивать речь. Если он что-то хотел, я давала листок бумаги и ручку и говорила: «Женечка, напиши, что ты хочешь?», и сыночек писал: «Пойдём гулять».
Мне даже страшно подумать, что произошло бы, если не было этих каждодневных занятий, развития, упражнений по письму, счёту, огромного количества книг. Время подходило к 6 годам, скоро надо было идти в школы, а врачи в один голос говорили, что обучение невозможно, речь отсутствует почти совсем. Я не сдавалась, я была уверена, что Женечке можно помочь…только КАК?
Почему- то мне очень хотелось показать сыну дельфинов. Я их сама никогда не видела, но они мне казались сверх-существами, способными на многое. И вот однажды, совершенно случайно, по телевизору промелькнула информация о дельфинарии, где лечат детей с ДЦП, аутизмом. Я не сразу поняла, где это, но ухватилась за эту мысль и стала искать любую информацию о дельфинарии. И нашла! Это был шанс! Я так была уверена в положительном результате, никаких сомнений – дельфины помогут! Главное – верить и не опускать руки.
Be First to Comment